Клипы Мадара\Итачи

[Madara x Itachi] YAOI


Itachi x Madara - Lily

@темы: клипы наруто яой, мадара/итачи

---

Фанфик "Бал" (нужна бета)

Итачи\Саске, Мадара\Итачи
а в общем еще один бред..

Forsaken Ancestry by ~Orcagirl2001 on deviantART

Фанф

Темень легкой поступью наступала на окраины города, свет фонаря и зазевавшиеся мотыльки, окружали тело юноши, нанизанного на кол. Кровь, стекая по столбу, образовала лужу из кроваво выжженной земли. Ужас на лице юноши и проткнутая грудь.
А в поместье учих царила уже недельная суматоха веселья. Даже этот инцидент не помешал бы и не расстроил венецианскую неделю и балла маскарада в шикарном поместье. Галдешь, шикарные дамы и роскошные мужчины щеголяли в вечерних туалетах самого средневековья, а лица их скрывали маски. Нелепые, роскошные. Сейчас было дозволенно все. Почти пять вечера, и вновь прибывают гости в отреставрированное поместье.
В зале настоящий хаос красок. А кому-то уже вскружило голову. Среди вновь прибывших числился мужчина. Как и необходимо в маске, не прикрывающей тонких губ кривящихся в нахальной ухмылке. Высокий, отлично сложенный в черном готическом фраке и прямых брюках. Он стал центром внимая каждого, после только первого появления. Дамы облипли незнакомца желая танца с ним, а мужчины тихо завидовали популярности.
И вот половина седьмого в поместье прибывает последнее семейство учих. Фугаку его жена и два сына. Итачи стройный юноша в белом с черными вставками средневековом костюме с маской из огромных перьев и Саске, еще малец, но уже популярен у девочек его возраста. Которые дарили ему шоколад и слали послания желая видеть себя возле этого юноши. Саске выгладил кукольно бледно в синем фраке со шлейфом сзади и под тон брюкам.
Инцидент о зверском убийстве парня недалеко от поместья, встревожил охрану. И после сбора последнего семейства, все двери и каждая известная вылазка была закрыта.
Зал продолжал гудеть, музыка и вино лились не прекращая. Танец за танцем, вальс за вальсом. Юный учиха последовал к своей спутнице составляя ей компанию. Но сколько девушка не пыталась, Итачи в этот вечер после их разлуки на две недели был холоден и сдержан. И только Саске сидя с воздыхательницами и лениво кидая им ответы на глупые девчачий вопросы испытывал ревность к этой назойливой девушке уже успевшей влиться в их семью. Неужели Итачи выберет ее.
Долгое время, пребывая в окружении гостей, вымотало молодого учиху и, не смотря на ограничители, он прошел на второй этаж. В отличие от зала, да и всего нижнего этажа здесь было пыльно и тоскливо. Последовав через открытую комнату на балкон, парень остался в раздумьях там.
Музыка заглохла, и наступил небольшая пауза. В этом мине антракте Фугаку решил поделиться радостью, попросив слово он объявил о помолвке его старшего сына и дочери одно из влиятельных представителей всего клана. Только Итачи отнюдь не выражал не восхищения ни радости. Весь вечер он ловил взгляды только одного человека.
Под гулкие аплодисменты в середину зала вышел уже прославившайся соблазнитель дам. Улыбка так и не сходившая с его лица превратилась в оскал, без предисловий вынув и ножен катану он проткнул сердце только что объявленной девушки. Кровь пропитывала белоснежное платье, ноги подкосились и, рухнув бездыханно на пол, она последний раз ловила взгляд кавалера. Учиха стоявший рядом не дрогнул ни единым мускулом, и лицо оставалось равнодушным.
- я ревную – уже привычный многим дамам голос, стал другим, более наглым, властным и растяжным.
Незнакомец, так же как и пронзив небрежно, так и небрежно вынул, катану из сердца девушки проведя языком по лезвию. Но скривившись, плюнув все под ноги Учихи.
- Итачи, какую же дрянь ты выбрал – не обращая внимания на других.
Наконец всеобщий шок был переборот и в сторону незнакомца понеслось ненастное шипение и топот ног, десяток людей бросили ему вызов, но каждый был отбить. Попыток было несколько, но все тщетно, мужчина с легкостью отбрасывал каждого. Ему не был ни один интересен как этот юноша, наблюдающий за дракой. Когда последний нападающий отлетел к стене, незнакомец вплотную приблизился к юнцу.
- Итачи твое слово? – на что парень впервые за несколько минут предпринял какие то действия. Привстав на цыпочки и коснувшись губами к губам повстанца тихо и еле слышно
- Я согласен сенсей –
Это повергло за собой взрыв хохота эхом разносимый по залу. Сорвав с лица надоевшую маску, мужчина открыл всем свое лицо. Рваные пряди и длинная челка, тонкие губы и узкий подбородок. Аристокриточность и плавность движений. Мадара Учиха, основатель клана в собственной красе заливался хохотом в середине зала. Встав, спина спиной к своему правнуку и уже спокойно, скользнув языком по губам, мужчина ринулся в толпу.
Как дикое животное, сорванное с цепи он крушил и рвал. Отрывая головы, срывая с каждого одежду и покрывая порезами грудь, вонзая острие в сердце каждому кто попадался. Путей к отступлению нет. С другой стороны Итачи, прославившийся юнец повторял каждое действие сенсея, с пеленою на глазах и затуманенным разумом. Ни один Учиха не ушел от их беспощадной ненависти. Мать. Отец, оркестр. Все что еще было живо и дышала чистым воздухом в этой комнате были так же с бесцветной животной страстью к убийству, нещадно поражены в сердце. И наступившая тишина. Грудь вздымается от бешено трепещущего сердца, а в руке так и сжата катана. Шорох, новый приступ смеха, шипящий, давящий на уши. Пот и кровь пропитали одежду, запах дурманит. А прадед клана купается в крови убитых, просто крутясь и хлюпая в луже из крови сотни убитых.
Из-за статуи одной из лестниц ведущих на второй этаж полетела вниз монетка. Звеня в ночной тишине и приземлившись на обмякшее тело. Саске направляющийся обратно в зал, играясь с этой вещицей, катая в пальцах. Замер, на ступенях не спускаясь ниже.
Запах, вид размазанных и расчлененных тел не давал осмысленно соображать. В голове крутилось только одна осмысленная мысль, что все это сон.
- зачем ты пришел – шепот. Разочарованный шепот.
- Нии-сан – колени дрожат
- ты слаб, и немощен. Да что ты еще сюда явился? – безразлично и сухо. Холод скользит по телу.
- Нии-сан. Итачи. Что? –
- да это я их убил, а тебя оставлю в живых, потому что ты слаб – крик сорвавшимся голосом. И парень, не осознавая, накинулся на обожателя всего его детства. На родного брата. Получив пинок в живот и отлетев к стене.
- ты маменькин щенок, бежал бы пока жив. Ты не знаешь, что тебе стоит еще пережить – цепкие длинные пальцы врезались в шею поднимая и прижимая к стене. В нос ударил свежий воздух, а у открытых настежь дверей, прижимаясь к косяку спиной и выкуривая сигарету, стоял высокий незнакомец, жадно наблюдая. Забрыкавшись от нехватка кислорода Саске лягнул брата в живот. И в тот же миг над ухом просвистел кунай задев самый край щеки. Кровь сразу стала заливать внутрь уха.
- заканчивай Итачи – растянув слова в зевке
- не мешай – шипение в сторону и легкий щелчок.
Сжимая нежную кожу тонкой шеи и наслаждаясь тихим хрипением
- ты должен жить и знать что ты слабак. Тебе не стать сильнее оставаясь прежним – пустив шею брата и сжимая властно его волосы, оттягивая голову назад, впиваясь высасывающим целую жизнь поцелуем. Все крутится пред глазами, из тела как будто уходит вся жизнь. И одновременно мелькающая забота и нежность. Только учиха знающий что такое нежность может почувствовать в этой высасывающей энергию животной страсти, любовь. От нехватки кислорода, оторвавшись от губ жертвы, не медля. А тебя не пощадят другие, зубами подцепив сосок через рубашку и рукой сжав пах. Стон крик и мольбы. Но, не прекращая, там тебя не пощадят. Сорвав жадно брюки, с худых бедер раздвигая коленом ноги и держа запястья.
- нет – шепот и слезы. Бьющееся в конвульсиях тело.
Неприятные, но вырывающие из груди стоны и крики, пытки не прекращались, а из-за угла на лестнице за ними снова наблюдали жадные глаза. Поймав на себе этот жадный взгляд, не думая дальше ждать и терпеть юноша стянул с парнишки нижнее белье и, не замедляясь, вводя пальцы в узкое сжавшееся колечко мышц. Протяжный долгий крик и снова мольбы. Тебе будет одному еще хуже. И не задумываясь, входя в это сопротивляющееся тело, безнадежно чавкнул анал, изнутри внутренности просто раздирало от боли, а рука держащая замертво
запястья не давала расслабиться. Крича и извиваясь, парень бился в конвульсиях под юношей. Учиха делал поспешные резкие движения, но не глубоко. Будто, боясь ранить еще больше.
Сигаретный дым вздымался к потолку, а крики не прекращались, смешиваясь со стоном и переменчивыми мольбами. И вот последний резкий толчок и обильно кончив, смачивая и без того разорванные органы, юноша припал губами к щеке парнишки.
- живи – не сдержавшись более младший потерял сознание. Шок и боль давали о себе знать.
Медленно спускаясь по лестнице, кошачьей поступью смахивая пепел на трупы под ногами, прадед Учих изволил спуститься.
- молодец – встав вплотную плечо к плечу к своему любимому ученику, и провел ладонью по мягкой щеке юноши. Резко бросив ненавистный взгляд на сенсея и слезы ручьями хлынувшие из красных, окровавленных глаз. Отвернувшись, что бы он не видел.
- все же было рано начинать – без лишних предисловий схватив юношу за запястье и волоча за собой. По мосту вниз дальше от приторного запаха крови и пота. Остановившись у первого дома, с открытой дверью толкнув юношу в ванную, а сам, проверяя запасы съестного.
Лишь через время, когда Итачи вышел, глаза все еще были красными от слез и использования шарингана, но на лице опять появился та самая маска безразличия. Наблюдая как юноша вытирает свои длинные волосы и как полотенце вот-вот сорвется с тонких бедер, больше не желая сдерживаться.
- подойди – все еще в крови, но запекшейся и теперь покрывающей кожу мелкими трещинками. Не желая больше новых стрессов, юноша подошел вплотную к сенсею, выполняя каждое его поручение. Откинув полотенец и сев тому на колени, касаясь бедрами уже горячего и сочившегося члена.
Что-то, лепеча этой фарфоровой кукле на ухо, но ни одного признака жизни на лице. Лишь насаживаясь на член хозяина. Уже привычное дело, это уже идет на автомате. Сжимая плечи тонкими пальцами и двигаясь, без стонов, без сожаления. Это уже необходимость. Каждая мышца напряженна не желая выражать то удовольствие, а дрожащая головка члена уже истекает горячей белесой жидкостью, стекая по бедрам. И резкая пощечина, уже на пределе оргазма и вдруг такой удар в скулы от чего задрожали губы.
- сенсей? – что сделал не так. Где сделал не так.
Мягкие шаги и новый удар в пах, изо рта вырвался хрип, согнувшись пополам. И вот на голову юноши опустилась ступня, прижимая к полу. В ушах бьется кровь, раздирая ногтями кожу лодыжек, воздуха не сватает, хрип, и все прекращается так же как началось. Сжимая в руке мокрые волосы, глаза в глаза всего на миг, ужас пронзил все тело Итачи. Такая животная похоть, необходимость, желание и ненависть читались в этих черных, красноватого оттенка глазах. Впиваясь в тонкие губы недавно бывшие такими родными и соприкасавшиеся с частичкой себя, а сейчас только сенсей его хозяин. Кусая тонкий контур губ, и без дальнейшего предисловия развернув юношу к стене лицом пригвоздив к стене, замывая ему руки за спину. До боли и хруста позвонков. Входя в податливое тело. Раньше движения сенсея были полны страстью с поступью кошки. Теперь же каждый миллиметр тела ныл от боли. Лицом, продирая стену, в такт толчком уже на пределе. Всего несколько животных толчков и кончая на пол, крича от унижения, а тело не слушается. Руки ослабли, колени дрожат. Больше невозможно терпеть, а мужчина не угоняется, раздирая анал с новой силой. Двигаясь то быстро то очень быстро, что каждая клетка пропитывается страстью. Вторгаясь в измученное тело юноши еще довольно долго и обильно кончив в широко расхлябанный анал.
За что. Почему. И мозг Итачи погружается в сон, долгий и протяжный.
Очнувшись на мягкой кровати, вокруг больше нет мебели, а за оком хлещет дождь. Где. Девушка с синими волосами и бумажной розой в них, приземлилась на стул у одноместной кровати. Попытавшись подняться, но тело ноет, правда не так больно.
- лежи. Я думала ты уже и не очнешься – толкнув парня в грудь.
- где я? Сколько я спал? – первые пришедшие в голову вопросы.
- ты пять дней был без сознания, три в
дороге. О чем он думал, волоча тебя сюда – сенсей, этот выродок учих.
- где я? – бесцветно повторив – в комнату вошел еще один. Парень с огненно рыжими волосами и кучей пирсинга на лице.
- проснулся? Добро пожаловать в акацки – акацки? Уже получив недобрую репутацию в рядах шиноби. Неужели он все-таки его принес. Он его не оставил. - После твоего выздоравления начнутся миссии, дабы еще мало членов в организации – рыжий вертел в руке свиток, а его лицо не выражало ни чего.
- хорошо – добро пожаловать в акацуки. Это наверно новая жизнь, где снова надо играть безразличие.
За дверью в комнату пронесся маленький сквозняк, и только запах корицы с ментолом и невысокая дымка сигаретного дыма, поднимающаяся к потолку.

@темы: бред на пустую голову, фанфик

---

Чего то я не часто тут бываю Оо

ну и все равно мой рисунок

Madara-rock by ~Madara-sensei on deviantART

@темы: ухожу в себя

---

Момиджи`09

Фестиваль прошел на ура, не смотря на задержки

@темы: аниме фестеваль

---

Обучение ниндзя, их тайные шрифты и пароли

Кое-какая информация:

Поехали

Тренировки

Тренировать ниндзя начинали с семи месяцев. Первое, чему его учили, - переносить удары. Для этого люльку с ребенком, из которого должен был вырасти ниндзя, раскачивали так, что она ударялась о стену. Ребенок на первых порах, естественно, пугался, плакал, но постепенно привыкал и инстинктивно сжимался в комочек при толчке. Через несколько месяцев упражнение усложнялось: ребенка вынимали из люльки и подвешивали в свободном состоянии «на вожжах». Теперь при ударе о стенку он должен был не только сжаться, но и препятствовать столкновению ручкой или ножкой. Похожие упражнения проделывались и в обратном порядке, когда на ребенка катили мягкий, но довольно тяжелый шар. Подчиняясь инстинкту самосохранения, малыш поднимал руки, чтобы защититься, «ставил блок». В полгода его учили плавать. Привыкнув к воде, ребенок мог часами оставаться на поверхности, нырять на большую глубину, задерживать дыхание на две-три минуты и т.п. В два года будущий ниндзя осваивал упражнения на быстроту реакции, чуть позже — упражнения на бревне. Отрабатывались также прыжки в высоту и в длину. Лет с 4-5 и мальчиков, и девочек начинали обучать борьбе дзю-дзюцу. Слух доводился до такого совершенства, что ниндзя различал по голосу многих птиц в лесу, угадывал в общем хоре условный сигнал партнера. Особо легендарным было искусство хождения по потолку. Дело в том, что потолки в японских домах украшались множеством балок и стропил, в которые можно было упираться руками и продвигаться. Есть легенда, что ниндзя могли летать. Секрет в использовании воздушных змей. Примерно с трех лет начинался специальный укрепляющий массаж и постановка дыхания, чему придавалось решающее значение во всех дальнейших тренировках. Как только ребенок обретал устойчивость на земле и на воде, занятия переносились в «воздух». Сперва бревно средней толщины укреплялось горизонтально над самой поверхностью земли. На нем ребенок разучивал несколько простых гимнастических упражнений. Постепенно бревно поднималось все выше, одновременно уменьшаясь в диаметре, а комплекс упражнений значительно усложнялся: прыжки, перевороты, сальто вперед и назад. Затем бревно заменялось тонкой жердью, а со временем — натянутой веревкой, а позже и провисшей . После таких тренировок ниндзя ничего не стоило перебраться через пропасть или замковый ров, перебросив веревку с крюком на противоположную сторону. Отрабатывались и приемы лазанья на деревья с голым стволом, прыжки с ветки на ветку. Существовали и различные способы амортизации удара при падении с помощью ног, рук и всего тела - в перевороте. Прыжки с высоты 6-8 м требовали специальных «смягчающих» сальто. Учитывались и особенности рельефа, например, на песок или торф можно было прыгнуть с большей высоты, на каменный грунт - с меньшей. Отдельной дисциплиной были прыжки в воду. Отдельно стоит сказать о прыжках в высоту, строящихся, главным образом, на регулировке дыхания и умении мобилизовать духовные и физические силы. Существовало много способов, но предпочтение всегда отдавалось прыжку «перекатом», руками вперед, с сальто или без него, с разгона или с места. Он служил для преодоления небольших препятствий, важно было, приземлившись, сразу выйти в боевую стойку. Прыжки в высоту обычно отрабатывались на простейшем «тренажере» — вместо планки ребенок должен был перепрыгнуть через куст колючего кустарника, но на «экзаменах» использовалось и настоящее оружие, о которое, в случае неудачи, можно было серьезно пораниться. Особый раздел составляли «многоступенчатые» прыжки. В качестве подготовительного упражнения к ним следовало освоить бег по вертикальной стене: c небольшого разгона человек пробегал вверх несколько шагов, стараясь по возможности сохранять равновесие засчет большого угла к поверхности земли. При должном навыке ниндзя мог таким образом взбежать на трехметровую скалу и остановиться на гребне либо, резко толкнувшись от опоры, сделать сальто вниз и неожиданно атаковать противника. Другим вариантом многоступенчатого прыжка был заскок на невысокий (до 2 м) предмет, который служил как бы трамплином для следующего, финального прыжка на общую высоту до 5 м. Такая техника в сочетании с использованием миниатюрных портативных пружинящих трамплинов нередко создавала иллюзию «полета по воздуху». Развитие силы и выносливости служило основой всех тренировок ниндзя. Здесь одним из наиболее популярных упражнений для детей было висение на ветке дерева. Держась лишь руками, ребенок должен был провисеть несколько минут на большой высоте, а затем самостоятельно вскарабкаться на ветку и спуститься по стволу вниз. Постепенно время висения доводилось до часа. Естественно, практиковались многочисленные отжимания, поднятие тяжестей, хождение на руках. Одним из важных аспектов обучения ниндзя был бег на разные дистанции. Любой будущий ниндзя возрасте 10—12 лет покрывал за день несколько десятков километров почти без остановок. Такого рода тренировки требовались не только для того, чтобы уйти от погони, но и для передачи важных сообщений. Также нужно было учиться ходьбе. В зависимости от обстоятельств ниндзя мог использовать один из следующих способов ходьбы: обычный шаг; «крадущийся шаг» — мягкое, бесшумное перекатывание с пятки на носок; «скользящий шаг» — обычный способ перемещения в кэмпо дугообразными движениями стопы; «уплотненный шаг» — перемещение по прямой; «прыжковый шаг» — мощные толчки ногами, напоминающие технику тройного прыжка; «односторонний шаг» — прыжки на одной ноге; «большой шаг» — обычный широкий шаг; «малый шаг» — передвижение по принципу «спортивной ходьбы»; «врезка лунок» — ходьба на носках или на пятках; «ходьба вразбивку» — зигзагообразные движения; «ходьба боком» — перемещение «приставным шагом» или спиной, чтобы помешать погоне определить направление движения. Основными требованиями при ходьбе любым способом были быстрота, экономия сил и контроль дыхания. Важным дополнением к искусству ходьбы было передвижение на высоких, легких ходулях из бамбука — такуэума, которые в случае необходимости можно было изготовить за несколько минут. Обитатели труднодоступных горных районов, ниндзя были прирожденными альпинистами. Ребенок с малых лет приучался карабкаться по скалам и каменистым осыпям, спускаться в расселины, переправляться через стремнины и бездонные пропасти. Искусство скалолазания (сака-нобори, или тохэки-дзтоцу) было одним из самых сложных предметов в программе обучения ниндзя. Хотя для облегчения подъема существовали некоторые вспомогательные инструменты, считалось: настоящий мастер должен взбираться по отвесной стене не прибегая ни к чему более, кроме собственных рук и ног. Дело в том, что стны средневековых замков были сложены из камня, операции чаще проводились в темное время суток, а ночью звук лязгнувшего при ударе об каменную стену металла кошки разносится довольно далеко и может привлечь излишнее внимание часовых. Ниндзя добивались также ослабления восприимчивости к боли. Для этого с ранних лет тело обрабатывалось специальным «болевым» массажем, в который входили постукивания и сильные удары, щипки, хлопки, а позже — «накатывание» корпуса, рук и ног при помощи граненой палки. Со временем образовывался тонкий, но прочный мышечный корсет, а болевые ощущения значительно притуплялись. Естественным сопровождением всего комплекса физического воспитания было и общее закаливание организма. Детей не только приучали ходить в любую погоду в лёгкой одежде, но и заставляли часами сидеть в ледяной струе горной реки, ночевать в снегу, день проводить под палящим солнцем, подолгу обходиться без пищи и воды, добывать пропитание в лесу. Острота чувств доводилась до предела. Зрение должно было помогать ниндзя не только выведывать секреты неприятеля, но и благополучно избегать западни. Поскольку разведывательные операции обычно проводились ночью, возникала насущная потребность ориентироваться в темноте. Для усиления ночного видения ребенка периодически помещали на несколько дней и даже недель в пещеру, куда едва пробивался снаружи дневной свет, и заставляли уходить все дальше и дальше от источника света. Иногда применяли свечи и факелы. Постепенно интенсивность света сводилась к минимуму, и ребенок приобретал способность видеть в кромешном мраке. В результате регулярного повторения подобных тренировок эта способность сохранялась и закреплялась. Перед самой акцией ниндзя несколько ночей проводил в тёмном погребе или яме, чтобы временно усилить ночное зрение. Зрительная память развивалась специальными упражнениями на внимательность. Например, на камне раскладывался набор из десяти предметов, прикрытый платком. На несколько секунд платок поднимался, и юный ниндзя должен был без запинки перечислить все увиденные предметы. Постепенно число предметов увеличивалось до нескольких десятков, состав их варьировался, а время демонстрации сокращалось. После нескольких лет такого обучения разведчик мог по памяти восстановить во всех деталях сложную тактическую карту и дословно воспроизвести десяток страниц единожды прочитанного текста. Слух доводился до такой степени изощренности, что ниндзя не только различал по голосу птиц и угадывал в птичьем хоре условный сигнал партнера, но и понимал звуки животных и насекомых. Так, умолкший хор лягушек на болоте говорил о приближении врага. Громкое жужжание комаров под потолком комнаты свидетельствовало о засаде на чердаке. Приложив ухо к земле, можно было на большом расстоянии услышать топот всадников. По звуку камня, брошенного со стены, можно было определить глубину рва и уровень воды с точностью до метра. По дыханию спящих за ширмой можно было точно высчитать их количество, пол и возраст, по звону оружия определить его вид, по свисту стрелы — дистанцию до лучника. Тренированный ниндзя мог вслепую судить о близости огня по степени теплоты, о соседстве человека — по звуку и запаху. Мельчайшие перемены воздушных струй позволяли ему отличить сквозной проход от тупика и большую комнату от каморки. При длительном отключении зрения, у человека быстро прогрессировала способность ориентироваться как в пространстве, так и во времени. Лазутчик-ниндзя должен был уметь не только подкрадываться, подслушивать, подглядывать и убивать. Для того чтобы перерабатывать и анализировать добытую информацию, необходимо было свободно читать сложнейшие тексты, написанные замысловатой иероглифической скорописью в старинной манере, а подчас и на китайском языке, разбираться в вопросах фортификации, картографии, стратегии и тактики. Для маскировки во время разведывательных операций, особенно требующих длительного сбора информации, ниндзя тщательно разучивали классические амплуа бродячих актёров, монахов, а также крестьян и торговцев.

Шрифты, секретные коди и пароли

Самым простым способом написать записку так, чтобы её было невозможно прочитать постороннему, является метод «невидимого письма условными знаками в два слоя» («какусисё футаэфу но хо»). Он представляет собой известный сегодня каждому способ писать импровизированными невидимыми «чернилами», типа лимонного сока или яичного белка между строк обычного письма или на страницах книги, которые можно было без опаски носить с собой или передать с человеком, ничего не подозревавшим о том, что именно он несёт. Прочитать же такое послание было можно, предварительно прогрев его над пламенем свечи или смочив слюной (в зависимости от рецепта «чернил»).
Более хитроумным, но всё же довольно простым методом является инсё-хитоку но хо, или «способ писать тайные знаки». Он заключался в следующем: ниндзя брал короткую палку определенного диаметра и наматывал на неё узкую ленту бумаги, на которой писал сверху вниз так, как будто перед ним был цельный, без разрывов, лист. После этого ленту разматывали и текст становился нечитаемым. Со стороны это выглядело так, как будто ниндзя оторвал от какого-то большого свитка узкую полосу для каких-то своих нужд. Скомканное и брошенное в укромном месте, такое донесение выглядело абсолютно естественно. Прочитать это послание можно было, только имея палку того же диаметра и зная метод намотки бумажной ленты. Чем уже была лента, тем сложнее было прочесть написанное. Ниндзя стремились писать так, чтобы иероглифы приходились не на целые части бумажной ленты, а на её стыки – в этом случае практически все знаки получались разрезанными пополам и определить верхнюю и нижнюю части становилось невозможно, что делало написанное нечитаемым.

Для составления секретных донесений большего объема, ниндзя использовали два основных вида письма, известных сегодня как «синоби-ироха» или «азбука ниндзя». В их основе лежат стандартные звуки японской азбуки кана, однако, но записываемые совершенно иначе.
Первый набор «тайных знаков» представляет собой не что иное, как древнюю японскую азбуку, используемую еще до появления азбуки кана и уже основательно забытую ко времени Воюющих царств. Именно такой азбукой писали ниндзя из романа Б. Акунина «Алмазная колесница». Как метко заметил один из персонажей книги, чем-то эти знаки похожи на «следы, оставленные змеёй на песке»…
По сути, данная система письменных знаков представляет собой идеальный код, поскольку если человек не имеет ключа к расшифровке, то и прочесть написанное не представляется возможным, т.к. никакого внешнего сходства с существующим японским письмом эта азбука не имеет.


Другой код ниндзя, собственно и известный как синоби-ироха (азбука ниндзя)[4], или Ига-ироха (азбука Ига), представляет собой сочетание знаков 木 «дерево», 火«огонь», 土 «земля», 金 «металл», 水 «вода», 人«человек», 身 «тело», записываемых слева и знаков, обозначающих цвета: 色 «цветной» («разноцветный»), 青 «синий», 黄 «жёлтый», 赤 «красный», 白 «белый», 黒 «чёрный» и 紫 «пурпурный», записываемых справа так, чтобы в результате получились составные иероглифы.
Вся прелесть этого кода в том, что иероглифов, получаемых в результате сочетания указанных выше знаков, не существует ни в китайской, ни в японской письменности. А если бы они и существовали, то весьма нелепые сочетания, типа «цветной металл - пурпурный человек – жёлтый огонь – разноцветное дерево» (так записывается слово «нинтай» – «терпение») ничего не прояснили тому, кто их прочтёт, кроме человека, знакомого с методом кодировки. Помимо этого, сочетания левого и правого знаков могли, в принципе, легко измениться в случае подозрения на то, что код стал известен противнику.


Менее известна так называемая «семизначная азбука» (ситидзи-но кана), использовавшаяся в Кэнсин-рю. В ней знаки японской азбуки катакана или хирагана расположены так, чтобы при горизонтальном прочтении они дают одну фразу, а при вертикальном – совершенно другую.

Госикимаи но хо (в другом прочтении госёкукомэ но хо), или «рис пяти цветов» - это метод кодирования посланий, в основе которого также лежит японская азбука. Но её звуки представлены не письменными знаками, а цветовыми комбинациями из одного, двух или трёх зерен риса пяти цветов: пурпурного (фиолетового), синего, жёлтого, красного и чёрного.

Юйнава но хо использует для передачи секретного послания верёвку, якобы утерянную и полуразвязанную, оставленную или выброшенную... Но для того, кому предназначалась информация, значение послания было легко прочитываемым, так как из верёвки на земле либо создавалось подобие знаков древней или обычной азбуки кана, естественно немного видоизменённой, либо использовался символический язык узлов и петель.

Очень близким к юйнава является также метод эдаори но дэн – способ «передать сообщение, используя сломанную ветку». Ниндзя мог сообщить что-то своим сообщникам, определенным образом надломив, согнув или оторвав ветку в условленном месте, а также положив на нее пучок травы или цветок…

Пароли и отзывы ниндзя, ассоциирующиеся с природными явлениями:

山　―　森 яма - мори горы - леса
日　―　月 хи - цуки Солнце – Луна
花　―　実 хана - ми Цветы - фрукты
海　―　塩 уми - сё море - соль
谷　―　水 тани - мидзу долины - воды
火　―　煙 хи - кэмури огонь - дым
山　―　川 яма - кава гора - река

Пароли и отзывы ниндзя, «позаимствованные» из стихотворений танка:

雪　―　富士 юки - Фудзи снег – гора Фудзи
花　―　吉野 хана - Ёсино цветы – Ёсино
(регион, славящийся своими цветами)
煙　―　浅間 кэмури - Асама дым – гора Асама
萩　―　宮城野 хаги – Миясироно леспедеца– Миясироно
(область, известная красиво цветущими кустами)

Вместо словесного пароля ниндзя также часто использовали японский средневековый аналог «двух половинок монеты»: когда деревянный амулет произвольно разламывался на две половинки и складывался воедино при встрече двух незнакомых агентов. Отсутствие или неправильная конфигурация предъявляемой половинки влекли за собой неминуемое разоблачение и смерть слишком беспечного контрразведчика. Также при встрече ниндзя использовали и определенные тайные знаки или символы (айдзу), - например, определенные жесты, известные только посвящённым, некие предметы – цветок, кусок ткани определенного цвета и т.п. При помощи определенного символа, нарисованного на стене или выложенного на земле при помощи камней или веток, также можно было передать краткое, но ёмкое послание. Такой способ так и называется – айдзусё («письмо при помощи знаков»).

(с илюстрациями на моем блоге: blogs.mail.ru/list/owl_my/)

@темы: ну чисто для интереса

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

О_о почти месяц простоя

Да и столько же не будет...все нет тем что бы такого написать...все скучнее и скучнее....тем более когда тебе заявили что ты почти ни кто тому кого считал близким...обидно...но ведь глупо просто раскисать...
но вкусив единажды трудно отказаться...

взялся за просмотры новых аним..для себя естественно...но времени все меньше и меньше..

эх...хотя не хотел бы я его не тормозить не ускорять...
19 лет а все еще ребенок "когда ж ты на конец вырастешь" кричит мне совесть, а я пропускаю мимо ушей...
ладно, главное живем...а то что наедине со своим одиночеством не столь и страшно...

Ах да...очень классная группа Otto Dix наша русская, типа готика...но при депре круто вставляет...

---

да так мимоходом

@темы: итачи, клип по наруто яой

---

2 дняО

о 2 дня до моего др....прикольно....проще говоря надо было что то написать вот и написал....скоро придумаю еще чего напишу

@темы: старение

---

О_О

Твой персонаж из Kuroshitsuji.

Ваше имя Ваш персонаж Грэлль. Шинигами ^^

все гадания на aeterna.ru

@темы: тесты

---

Старый фанфик по шаману кингу (нужна бета)

оооооочень старый мой фик...больше не писал..

Название: Дождь последнего свидания.

Рейтинг: NC-17, из-за многообразия некультурной лексики (да, уж, вот так…)
Disclamer: Все права на оригинальных персонажей аниме и манга Shaman King принадлежат их авторам, бредни и мысли мои.
Пейринг: Йо Асакура/Хао Асакура
Жанр: Yaoi, инцест, изнасилование, есть и romance, history.
Правила размещения: Разрешаю, при условии упоминания обо мне, как об авторе, и уведомлении меня об адресе, на который будет переправлено данное творение.
Summary:
… Легкий струящийся дождик. Шорох босых ног по мелкому гравию. Тихие, прерывистые всхлипы …
… С одной стороны – это именно он научил ненавидеть, с другой – это именно он научил, и ценить что-то …
… - Мы всегда будем, вместе, даже если ты противишься, тэики.- новое движение, единение тел, окутывание в кокон шелковой тканью ....
… - Нет, тэики, нееет! Что ты … - зря, зря! Злить захваченного в плен эмоций, бесполезно! …
… - Но я твоя семья … нии-сан, мы же из одной, как ее, яйцеклетки и сперматозоида с тобой родились, нии-сан …
… Отдать твоей стихии …
… То, что треснуть его хотелось – это не то слово, обидно гуандо не взяли ...
… Шашлычки, свежий воздух и приятное общение …
Заметка от автора: Повествование ведётся от всех участвующих лиц, без плавных переходов, так что ловите. События происходят после победы над Хао.
Заметка автора: Все писалось – сначала от депрессии, затем под натиском совести (допиши, допиши …), а затем все отступило и стало легко…. Но от больной фантазии – трудно отделаться.

Легкий струящийся дождик. Шорох босых ног по мелкому гравию. Тихие, прерывистые всхлипы. Чье-то израненное тело на самом дне ямы, ямы неглубокой сырой земли в самом центре неприступного леса. Тело, такое юное, такое притягивающее силой заключенной в нем, но сейчас такое грязное и со стекающими ручейками запекшейся крови. Губы разбиты, под глазами круги, волосы растрепанны и спутались с опавшей листвой. Руки, со следами шрамов, убивающие. Бесщадно убивающие. Но не потерявшие прелести излома строгих линий. Чуть выступающие кубики пресса и тонкая светящаяся, нездоровым блеском, кожа. Ноги и руки связанны воедино, таким слабым, шелковым узелком ленты от волос. Но больше нет сил, сопротивляться. Больше нет желания, биться в конвульсиях, просить прощения, больше нет желания жить. Больше нет,… нет, не чего нет…
- Охаё1, аники2! – обычно бодрый и счастливый, а сейчас отчетливо ненавязчивый и ненавидящий голос. Не когда не сходившая с этих губ улыбка превратилась в оскал. Некогда, блестящие здоровым, ярким огоньком глаза, затуманились и вмиг почернели. Его явно никогда не видели таким. – Я сказал, доброе утро, тебе трудно даже повернуться и посмотреть в мою сторону? Смотреть в глаза, когда я с тобой разговариваю!!! – и резко срывается вниз в яму, клубы грязи залепляют брюки, скатываясь в центр и облепляя жертву. Хватаешь за волосы, тянешь на себя, без сожаления, «а чего жалеть, эта мразь, позволила себе распустить руки!».
И сталкиваясь с окровавленным, но пустым взглядом, заходится хохотом. Злым, нет, не его.
Почему-то, все привыкли видеть в нем, щенка, затравленного миром, со слезливыми глазками и широченной улыбкой. Вечно мерящего мир огромными шагами, и не думая о последствиях. И все закрывают глаза, на другое эго, этого чудовища, мрачного, ненавидящего. Он так же ненавидит их – людей!
Он их презирает, но раньше если он еще надеялся на что-то, то теперь, когда все горело синем пламенем этого, ублюдка, ему больше не нужны краски. Он теперь презирает! Ему теперь не чего не нужно.
Капельки, спускающиеся с небес, падая на лицо, очерчивают дорожки, но так бесщадно бьющие, очищают. Даже заставляют забыться. Но не сейчас…
Ударяясь коленями в грязь, но, еще не отпуская волос из мертвой, железной хватки.
- Мразь, ненавижу, … ненавижу – шепчешь, шипишь тихо, но четко – мразь!
И бьешь наотмашь, отрывая клок.
«Как посмел, закрыть глаза? Как посмел еще и лыбиться? Как ты вообще посмел выжить?!»
Он больше не может, что-то больно держит и заставляет смотреть, но не видеть, все плывет, как дождь, заливавший стекла автомобиля, но он не внутри теплой кабинки. А еще руки, затачивающиеся боями и тренировками, сейчас бесщадно держащие его здесь.
- Зачем, вернулся? – не хочешь даже близко его знать. Отходишь и смотришь во тьму, меж крон деревьев.
Тишина.
- Я, что, непонятно говорю? Зачем ты вернулся?! – но лишь легкий полуповорот головы, и не более.
- Я не вернулся – разлепляешь сухие губы и чувствуешь дрожь и боль. Но второе уже не столь важно!
Смешок. Но лишь леденящий, с ненавистью.
- А что же тогда здесь? Я победил – слышишь? – и резко повернувшись, скалишь белый контур губ – слышишь? Я что, не явно дал понять? – и снова тянешься, но отдергиваешь руку, как от огня. И тонкие черточки, на лице, передергивает как от чего-то мерзкого и недостойного внимания. Снова выпрямился.
- Отвечай.- не приказ, но и не прошение.
- Меня, что-то держит. – тебе трудно и это чувствуется, тебе больно и это видно.
С одной стороны – это именно он научил ненавидеть, с другой – это именно он научил, и ценить что-то. Но что? Тех новоявленных друзей, тупое сборище! А как их легко сломить! Сострой им рожицу, моргни раз пять и все твои! И этот, эгоистичный паренек. С торчащей шевелюрой. Уж кого, но вот именно его приручить было легче всего. Возможно, дольше мучаясь, но все же так легко. И при всем, при этом, не надо быть собой! Будь тем, кого они видят пред собой. Внешность обманчива.
А он, он видел много его форм. И одна, запала навсегда в памяти. Как не было у него семьи – так нет и брата!
А ведь хотелось! Хотелось именно тогда, что бы он был! Что бы был тот, кто верил бы ему и полностью понимал! С кем можно было все делить! И если плохо, можно было бы уткнуться в равное себе по росту плечо.
А дождь усиливается и превращается в осколки льда. Лето, а тут такой снегопад.
- И что же? – хотя и не интересно, но хочется, что бы ты исчез.
«Я создам свою семью. Я буду подниматься день ото дня, со своей женой. Я буду делать все, что хочет она. Я буду любить своего ребенка. Я буду просто существовать. Ну и что? Что глупо! Я это уже решил давно! Легкая жизнь, полная музыки. И что, что теперь она превратилась в похоронный марш! Я так хотел! Но, мне все верят. И я буду стараться жить! Я буду представлять, что было так всегда… Я, слишком много я. Но и тебе здесь делать нечего! Понял?!»
Теперь и ветер треплет волосы, вплетая белый снег. И медленно выступившие капельки слез смывает и уносит, не оставив ни следа.
Тело на земле, медленно покрывается мурашками. Дрожит. Пытаясь укутать себя всего, своими же руками. Забыться. И не отвечать.
- Я задал вопрос! –
- Я … не знаю – тихо, но точно. В землю.
- Ха-ха-ха – колкий смех, пробирает насквозь.
Садится предо мной. И без тени смущения от новых слов, без тени сожаления к открывшимся ранам.
- Не знаю. Но говорить, что нужно мне, указывать и заставлять – ты знал как! –
- Но ты же противился, тэики3. – сухо. Но с гордостью. Что ж, маленький брат, ты научился жить.
- Конечно! – и фыркнув, отвернулся. – Еще бы не учился! Поживи с Анной, и не такому научишься! – разрядил обстановку. «Это опять ты? Твоя улыбка, появившееся на мрачном и таком бледном лице. Это ты, кого я хотел, взять с собой! Ты? Нет, не чего больше не надо! Мне не надо. Ты ненавидишь, а последнее время я пытался жить для тебя»
Садишься и нервно прикрываешь, закатывая глаза. «Ведь, хочется же верить, что ради тебя, он бежал сюда, ради тебя порвал в клочья всю одежду, ради тебя бросил всех и вся там. Но, наверное, поздно, так думать, поздно сожалеть. Впервые за столько лет, нужно было так, проколоться, так мерзко и медленно тонуть в болотной тине. Тысяча лет, два великих поражения, огромная сила. И так облажаться! Что стало не так? Где я свернул не туда? Но хотел ли я просто иметь, не надеясь на взаимность? Нет, ну зачем? Зачем, опять, вспоминать? Зачем вообще помнить? Зачем сейчас жить? А я ведь тоже умею жить и чувствовать…»
Снежинки наращивают темп, кружась в вальсе с ветром. И подхватывая себе партнеров, наращивая вес и падая на лицо, грудь, ноги в землю.

Цветение сакуры4. Такое прекрасное время года! Такие прекрасные сады. Столько прелести, в едином спуске оторвавшегося листа. Так грациозно, так легко и отстраненно, так важно, но так … одиноко. А затем еще и еще и в общей могиле их уже сотни, тысячи, но они так же одиноки, оторвавшись от ветки не признанные родными или самостоятельно лишившие себя семьи. Серое небо покрывают облака, и идет снег, легкий, большими хлопьями, но такой нежный. Все радуются этому чуду природы, такой беспорядочный вальс снега с лепестками сакуры4, такой не совместный дуэт.
И вышедшему из тени дома, пересекшего поле кладбищенских дощечек, пареньку явно не сливающийся с настроением природы, становится не по себе.
Вечерние закаты, цветущие сады сакуры4 и небрежно садившееся солнце – опаляет землю красным контуром.
В свете всего этого многообразия красок, стоит отображение его. Длиннющая, мантия волшебника, с золотыми звездами, длинные волосы и босые ноги. Невинный, налитый мудростью детский взгляд и яркая улыбка в тридцать два. И он, такой худющий в нескладных джинсах, простецкой кофте, но с верным хранителем памяти – амулетом и яркий пример беспечности.
Сказочный сон не более того, больная фантазия.
- Коничива5! – звонкий голос.
- А, здравствуй! – красноречие сейчас не в моде.
Такое яркое солнце, такая темная луна, опадавшая сакура4 – вальс природы и две сущности одного. Какое одинаковое начало и какой несчастный конец.
- Ты здесь один? – «и чего пристал»
- Ага. – «Ты все равно, тоже убежишь»
Нежная улыбка из-под поднятого воротника и искривленный контур глаз, просто нравится улыбаться стоя здесь. Две такие одинаковые улыбки, такие четкие контуры глаз, такие темные горизонты прожитого.
- Ты видишь уже духов? – не переставая улыбаться.
- А-а? – разрываешь пары летящих вальсеров, своим резким движением – Д-да! А ты, ты их тоже видишь? Ты в них веришь? – и, хватая за закутанные плечи, треся как безжизненную куклу.
- Ага! – обвивая теплыми руками, запястья трясущегося парня – Это все, хорошо. Пойдешь со мной?
- Куда? –
- В новый мир, будь со мной, мы его создадим, сделаем живым, научим всех жить и верить. Пойдешь? –
- Я не понимаю! – маленький, такой беспечный.
- Я уничтожу этот и создам новый. Понял? –
- А-а … нет, нет, не надо! – пытаясь вырваться, разрушаешь спокойное течение ветреной волны.
- Мы всегда будем, вместе, даже если ты противишься, тэики3.- новое движение, единение тел, окутывание в кокон шелковой тканью.
Большая пропасть меж нами, большой мир, огромная земляная яма, наполненная тиной забвения, в которой явно утонет один. Но только, по истечению времени.
А сейчас, когда все было окончено и один крича, брыкаясь, пытался выбраться наверх, но беспощадно уводимый был почти поглощен тьмой … и снова здесь. Промокший, холодный … одинокий.

И льющий дождь, и падающий снег, пытается все спрятать его, укрыть от всех, забыть о том, что он есть. Что бы и не вспомнили.
- Я хочу забыть. – Мысли и воспоминания прерывает тонкий и всхлипывающий шепот. Твой. – Я не хочу больше знать тебя, я хочу забыть. – Погружаясь в свои колени, погружаясь в себя, ненависть нарастает …

- Ханосе6! – и рвешь плащ, рвешь единение – Зачем?! Зачем для нового мира, уничтожать? Ан... ники2! – слезинки, такие чистые частички души вырвавшейся наружу.
- Значит знаешь. Да, тэи3, для всего нового нужно место, и расчистив площадку для посадки семени, я засею новое, мы засеем, мы… -
- Усоооо7!! Это не так. Мир должен умереть своим путем, не надо так. Поверь. Ты уязвим, ты заражен. -
«Эх, мальчишка, я полностью здоров!»
- Не надо. Я еще приду, за тобой. -
В столь ярком свете солнца, и не заметен твой огонь. Только чувствуется опустошение и снова, он один.
- Я не позволю!!! Слышишь! Я добьюсь твоего выздоровления!! Я отпущу твою душу, я этого добьюсь нии-сан8. – тельце падает на столь слабые колени, зарывается в могилке сухих листьев, обжигаемых солнцем.

- Они победили. Сколько б я не старался раньше. Сколько б ты не пытался, тэики3. –
- Тогда почему? Почему … -
Взгляда здесь не достаточно. Взгляда здесь мало! Но слишком много ненависти, закипающей, обжигающей …
Налетая, не чувствуешь врезавшихся колких снежинок, не видишь грязи, а чувствуешь отвращение ко всему этому существу!
- Почему ты здесь? Не ушел! Вали отсюда, ненавижу! Почему, и умереть не можешь, ненавижу, мразь, сука! -
Сидя на этом свернутом комочке, такого одинакового тела, видя такие пустые глаза, злость разрывает мозг. Рвя путы шелковой нити на запястьях и лодыжках, не видишь легких порезов, не видишь открытых ран, из которых теперь хлещет кровь. Струясь, она обвивает руки, стекает в грязь и окрашивает в единый цвет – мщенье.

Ненавидя убивать? Нет, ненавидя, хотеть защитить. Уберечь, снова отпустить в полет. Как тогда, помогая сотням, искал путь спасти одного. Злые духи, óни, селятся в каждом из нас, но побеждают не во многих, от них нет прощенья. От них, не откупиться, а, ублажая, отдаешься сам. Он это понял, он осознал, стоило сказать многим – за обещанием силы, не всегда стоит свобода. Вольный сокол, слабее пойманного в захватнических войнах. Но за родных он отдаст всего себя, не предаст и не отпустит обидчика, до последнего вздоха.
Но не все верили, понимали или осознавали. Только, получив ножом в грудь, начинали верить.
Спасти, была его цель. Спасти, тайно, помочь осознать свою ошибку, помочь освободиться! Но, было тщетно. Слишком высоко взлетел, слишком сильно затыкали уши, слишком сильно стиснули кокон. Взрастая, новый мир, погрузили в долгую спячку.
«Очнись! Очнись!! Очнииись!!!» - все, что можно было кричать, но тщетно он не слушал. Не верил «Тогда умри. Ты уже, сам превратился в них. Теперь ты часть óни. Теперь ты - óни!»

Крутя в мозгу истории своих отмщений. Поиска освобождения души, зажатой в кандалы. Но получив отпор от самого него. Раны начинают ныть. Как будто б вновь открылись. Но нет. Это все его кровь. Ломит тело, как будто б это тебя сейчас били, но нет, это его тело под тобой.
Покорно принимающее все. Хочащее забыться, и что бы все это закончилось, наконец. С запелененными глазами. И не смотрящие наверх.
- Не смотришь? Стыдно? … Поздно, знаешь поздно! – как быстро разъедающие черви, злость и ненависть убивает и тебя, твои мысли о лучшем, твои воспоминания. Пальцы снова смыкаются на длинных, спутанных волосах, поднимая и наслаждаясь болью в глазах. И выступивших слезах. Отступаешь, становишься, смотря сверху - вниз, и желаешь насладиться словами о прощении, дикими всхлипами и целованием твоих ног. Но, не чего подобного. Свернувшись, тельце лишь прячется в кудри. Рыдает, но не признает.
- Тварь! – налетаешь снова, резко опускаясь на бедра этого комочка, распрямляя под собой, хватая за волосы – Смотреть! Смотреть, когда я говорю! –
Красные, распухшие глаза, такой же нос, заплаканные, но без каких-либо иных чувств.
Это заводит больше всего! Теперь руки пошли ниже, спускаясь на шею, такую тонкую. Пальцы перестают чувствовать, а лишь только крепче сжимаются и заставляют хрустеть трахею.
Слезинки, сливаясь со снегом, скатываются непроизвольно из глаз, дыхание перестает подчиняться ритму сердца. «Давай, может, это единственный способ» Но что-то держит! И заставляет чувствовать удушье.

- Анна, я пришел! Прости, что задержался. Может, все обсудим попроще? –
- У меня сегодня нет настроения убивать. Давай выпьем кофе? -
- Ммм! –
--
- Фу! Какая же это гадость! –
- Какой же ты еще ребенок! Ха-ха-ха! – лукавый взгляд, родных глаз – Ты меня боишься? –

Руки теперь дрожат. А пальцы, начинаю чувствовать. «Что же я делаю?» И из уже “выпученных” глаз, на красном лице, которые были застелены пеленой – рождается опять он. Взгляд ласки, родной. «Ааааа!!» как же это ненавистно! Как это противно. У потерянного тела, у потерянной души…

- Ты меня боишься? –
Пауза.
- Боишься, все боятся, хотя знаю, что они меня предадут при первой попавшейся случайности, потому что боятся. Но Люциус и Опачо – они другие, они мне верны, не знаю почему, но … так ты боишься? –
- Не знаю. Но, мы же, вроде, братья. –
- Ага, … кажется, за ними следят, прощай, но я бы хотел еще искупаться с тобой в онсене9. –

Руки трясутся, и пальцы смягчаются, отпускают. Руки гнутся в локтях, падаешь вниз, стоя не согнутых. Лицом к лицу.
- А я еще пытался спасти … - дыхание обжигает. Хватая ртом воздух, выравнивается, хорошо, но жаль … - такое, ничтожество. И где же твои приспешники? Где собственная сила? Где духи оберегавшие тебя? А? – снова пустой взгляд. – Ничтожество! – шипя, выводя все сквозь зубы – и как можно было пресмыкаться такому, как ты? Ты же все и вся ненавидишь, угнетаешь и при необходимости предашь. Как поступил с тем огромным парнем, с девушками … -
- Они тоже бы предали … -
- Урррууусссаааййй10! Ты не умеешь ценить жизни, ни свою и ни чужие … -
- А ты умеешь? –
- Урусай10!! Не в том положении, что бы язвить – глубокий вздох.
Волосы скрывают лицо, вплетаются в чужие. А он лежит с поникшим взглядом, с запекшейся кровью на запястьях, в разодранной одежде и с большим сожалением о затянувшейся смерти.
- Ты и меня ненавидишь? А? Нии-сан8? – все с нажимом, с сожалением и еще надеждой.
Тишина, и лишь снег, очерчивает засохшие дорожки слез.
- Отвечай! Не тени! Хаяку11! –
Полу кивок.
- Отвечай! –
- Да!!! – крик, сорванным голосом. – ненавижу – четкий голос. Заставил, вытянул слова, открыл раны. Как можно ненавидеть? Пытающего освободить? – да. – и шепот.
Глаза наливаются кровью, больше нет сожаленья – есть месть!
- Тогда, тебе не будет больно! – и с этими словами срываешь все, что только осталось на этом грязном тельце. Сначала пончо, разорванное до основания, затем и брюки, не замечая, как резко все делаешь. Звездочки на пряжках, цепляют нежную кожу бедер, оставляя новые порезы, ногти, впивающиеся в бедра, раздирают их сильнее!
- Нет, тэики3, нееет! Что ты … - зря, зря! Злить захваченного в плен эмоций, бесполезно! Рождающий эмоции – повержен, стать жертвой. Теперь и в тех глазах пустота.- Мате12, матеее12! – но бесполезно.
Пытаясь закрыться, пытаясь еще защититься. Стискиваешь ручки, упираешься ногами. Тобой одолевает страх.

- Господин … господин … - маленький негритенок ходит меж крон деревьев, прислушиваясь к своим чувствам, нет его, нет здесь. Но, кто-то другой.
- Слушайте, наверное, он отъимел уже всех своих подчиненных? Это у них, наверное, членское вступление в организацию, если не убьешь. Ха-ха-ха. – дикий смех, пьяных голосов.
- А с чего ты взял? –
- Да, ты посмотри, на этих, ублюдков. Они все, наверное, педики. А девчонки – шлюшки … Ха-ха-ха –
- Точно, точно! – мелкое, противное поддакивание.
- Противно, противно, … но нельзя, мне не разрешали … - негритенок пытается тихо уйти, скрыться, но останавливается от случайного пьяного визга одного из развыступавшихся.
- А я бы его отъимел! –
- Кого? – дикий ржач заканчивается, и все недоуменно смотрят на сказавшего это секундой раньше.
- Этого, Хао! –
- Ты что, он же мальчишка – еще один пьяный голос.
- Ну и чего, посмотри на его шевелюру. А после двух литров саке, и не различишь какого он пола … - чавканье и заливание новой порции дозировки, под тихий шелест листьев – и к тому же, это ему будет платой, за что нам причинил столько бед! – рявканье пьяного было совмещено с резким визжащим писком и шорохом из кустов.
- Нееет! Не смейте так говорить о господине! Не смейте! Не … - пьяные взгляды явно пытаются поймать в ракурс источник писка – он чист, он …
- Ааа! Это типа та малышка … -
- Малыш – тихий шепот.
- Да, какая разница, которую он везде таскает. Ребят, можь она особенная? –
- Ты на что намекаешь? – приглушенный шепот, прерывающееся дыхание, резкий, но неудачный подъем.
- Может, ее того. Ну, первой испробуем? –
- Да, ну, нафик! –
- Хочешь сам возись –
Явно не устояв на ногах. Мужчина не собирается отступать.
- И повозимся. – и ползком направляется к бледному тельцу, потерявшему нотки самообладания.
Но, не успев дотянуться до цели, мужик отпрыгивает на спину и начинает кататься по земле с горящей, как факел рукой, а на месте ребенка, только вызженная трава.
- Опачо страшно, опачо страшно, опачо страшно – с жутко склеиными глазами, повторяет негритенок и понимая, что ни чего не происходит, и больше не чувствуя запаха алкоголя, открывает глазенки – Господин! – вцепляется в полы широкого пончо и заходится ручьями слез.
- Господин, они … -
- Нет, не чего. Успокойся. – нежно гладит по голове.
- Но они такое … -
- Они лишь люди, их не будет больше –
- Они … <всхлип> … правда? – широченные заплаканные глаза смотрят на своего спасителя.
- Нет, ты же знаешь. Я чист. В новом мире, я создам себе семью, заведу хозяйство, но для прохождения в который, я должен быть чист. Ты же знаешь. –
- Угу! – негритенок, мотает пушистой головой.

Пытался и оставался чистым всегда. Чистым, невинным. Девственным.
Но настойчивые руки, сильные, не сравнимы с ослабевшим тельцем.
- Не надо, нет! – нового мира нет, но и это – неправильно!
Наступающий поймал жертву, теперь он ее не отпустит.
Стискиваешь руки и прижимаешь к земле, разводишь ноги, хотя это трудно, под такое мельтешение, под такое сопротивление, сбивающиеся крики, осознание, нет, совести сейчас нет. Справившись, наваливаешься промеж ног, теперь держишь обеими руками его руки, сжимая крепко, засохшие раны снова кровоточат.
- Не вертись! Прими это, наверное, привык быть семе13? Наверное, всех уже отъимел, там в своей коморке. А тебя, такого невинного, ни кто? Не посмеют, боятся! –

- А вы тоже, господин, тоже не кого не заставляли, это, делать? –
- Опачо!! – укоризненно, он машет головой. – Конечно, я оставил потомство у Патчей, но это не значит, что я спал со всеми, кто мне попадался. –
- Простите, господин, простите! –
- Не чего. Тебе еще учиться. Люди – такие развратные существа! … А откуда ты знаешь про секс? И чего ты вообще про него знаешь? А? – отрывая взгляд от костра, и смотря как-то странно в сторону негритенка, то ли осуждая, но одновременно пораженно.

- Что ты, говоришь, тэи3? – еще пытаясь вырваться, еще брыкаясь, но понимая, что тщетно. В смотрящих на него глазах больше нет тепла, больше нет веры … есть желание, похоть, непонимание.
Отомстить, нет. Просто поглумиться, нет. Унизить, да.
- Мате12, тэи3, матеее12! – трудно, трудно, когда силы исчерпаны, когда цепляешься за честь, не за жизнь, лучше пусть убьет, лучше пусть медленно душит, но только не … - Матеее12!!!
Руки снова воедино прижаты, тело прижато чужим, горячим от внутренней ненависти.
- Не брыкайся, дай хотя бы мне получить удовольствие! Ты все равно, ненавидишь, а я … - расстегивая штаны.
Нарушая гармонию мира, разрушая ровность поверхности, грязь окутывает по уши, снег уже не важен, … да и нет его, идет град!
- Дамэээээээ14! – боль. Крик на тысячи километров, срывающийся голос, стаи птиц слетевшие с веток и только тихое «шшшшшш» - крыльев рассекая воздух.
И резкий толчок, раздирающий, и новая боль и новый крик.
- Итааааййй15! Ааааа! –
Грязь, забивающаяся внутрь, град, хлещущий в лицо. Боль. Он думал, что уже не знает ее, что уже забыл полную силу боли. Это не то, это не так!
«Нет, шлюха, ты доставишь мне удовольствие!»
- Хаякуу11! – и еще быстрее, тело не знает ритма, но и не пытается его держаться. Разум отключен, инстинкты – самосохранены. Руками цепляешь волосы, теперь свободными руками. Или пытается прижать, а затем сильно стискивает плечи, но тщетно. А уже на пределе, уже противно дальше продолжать!
- Ааааах! – кончая внутрь, изливая всю ненависть, всю злобу.
Выходишь. Слезы, ручки зажимающие рот. Следы укусов, кровоточащий анал, но этого мало!
Хватая мелкий прутик, добавляешь к всеобщему хаосу природы свои хлесткие удары, резко, без сожаления. По закрывающемуся лицу, по еще вздымающейся груди, по мягким тканям живота и ниже и сильнее.
«Что же я делаю?» А руки беспощадно молотят. «Зачем?» А руки продолжают, дико. «Хватит!!» И резко чувствуешь боль, свою. Ненависти нет, она ушла.
Града нет. А перед тобой тело. Уже не дышит, но еще горячее. Меж крон пробивается солнце. Чувствуешь опустошение, и перед глазами все плывет.
Красные лучики меж крон деревьев, кровавая грязь. Два единения, две сущности всего. Единые, но так различны. Затухшая душа и мертвая кома.
Последнее что чувствуешь, объятие грязи … темно…
Ворота. Наверное, для чудищ вроде óни. Чугунные. «Где-то я их видел» Расписные непонятными иероглифами, символами, животными …
С намеком на скрип, открываются … дорожка, ведущая во тьму, прямо меж скал. Можно не идти, но всхлип, и все вспомнил. «Нии-сан8» Из темноты, а может и с самой вершины всхлип повторяется. Если сейчас войдешь в сам ад, придется многое пройти. Но и хочется верить, что все же это было неправда, или хотя бы он жив.
Шаг … за кромку ворот … пути назад нет. И из тени появляется кто-то, убежать нельзя, … Матамун.
Маленькое чудо, котенок, кот, вещающий о мудрости, воспитанный мудрейшим, и второй друг. Второй, за много лет.
- Матамун! – еще шаг на встречу. Но кот не шевелится, не смотрит на него, не капельки не обращая внимания.
- Матамун! Я верну тебя! Слышишь! –
- Не надо! – так же и, не повернув головы – не надо, мне не чего. –
- Но как? Я обещал! Я верну… -
- Не надо! – голос не срывается, он никогда не кричал. – не надо мне таких жертв возвращения, я не хочу иметь ни чего общего с грязной душой! –
Последнее стегает больно, прутиком, по сердцу.
- Гряз … Матамун, но как? – еще шаг.
Кот тем же не смотрящим взором подходит к нему вплотную …
- Тем, кем завладели óни, тот, кто умеет с ними бороться, но погибает от злости и ненависти к ним в себе, не будет достоин выхода от сюда. Я заберу эту вещь, спасибо, что хранил. Но она не может быть в руках у того, кто так глумится над чувствами о прошлом. – и резко сорвав ожерелье, удаляется.
Воспоминания, боли, раны резко обрушиваются на перегруженный мозг. А кот тихо идет во тьму.
- Матамун, стой! Подожди! Прости! – бежишь в след, думаешь успеешь. Скалы, скалы, дорога и тьма и еще красное небо, все это только и попадается на глаза – Прости, прости! – тень не нагнать, и кота здесь нет – прости. – еще шаг, но уже под ногами яркая, зеленая, пушистая трава, светит солнце, но еще красное небо.
Тень позади, а спереди валун, на котором сиди он, живой. В белом кимоно с пушистыми шариками сбору. Спиной, не видит. Ветерок треплет причесанные и уложенные волосы, легкие складки кимоно. Солнце светит ярко, тепло, заряжая цветом траву.
Сейчас, уйти. Возможно, потеряться, потому что в полной растерянности. Но уйти. Потому что Матамун прав, он не достоин. Уже отвернулся, уже поднял ногу, но остановила чудная музыка. Исходящая от сидевшего. Он играл на флейте. Так тихо, так заманивающее, так успокаивающе. Надо идти.
- А как же остальные? – звуки трели были резко оборваны. И послышалось шуршание кимоно, стук дерева о камень.
- Они, они поймут. –
- Нет. Ты уйдешь не попрощавшись? Не в твоем стиле. –
- Да, что ты знаешь о стиле? – разворот на девяносто градусов, резкий. И на него уставилась довольная мордашка, улыбающаяся, чистая, не осуждающая …
- Не чего. Но ты должен вернуться. –
- Пошли со мной! –
- Нет. – резко, но с улыбкой.
- Но почему? Ты же сейчас уже не под их контролем! –
- А почему, ты так считаешь? – смешок.
- Я … я чувствую … аники2, пойдем со мной, научимся жит заново. –
- Нет, тэи3, нет. Они не поймут. –
- А я объясню. –
- Нет. Меня, все равно, будут боятся, будут ненавидеть, а так жить еще труднее. –
- А мне не трудно жить? Ты меня спросил? –
- Тэи3, сколько жил, не жаловался, чего капризничаешь? –
- Но, я хочу с тобой. –
Опустив голову. Не позволяешь видеть слез, тщетно, они капают в траву, по дороге сверкая в лучах солнца.
- Я бы вернулся, но ты же знаешь, не поймут, не поверят … - и, опуская взгляд с равнины. – А там я нашел новую семью … - киваешь вниз.
Только заметил, что стоит на вершине скалы, не высокой, с плоским верхом, где не трудно дышать, но ближе к солнцу, к небу. А внизу песчаные домики, как маленькие куличики, стоят в несколько рядов, рядом ров, озеро и много деревьев.
- Но я твоя семья … нии-сан8, мы же из одной, как ее, яйцеклетки и сперматозоида с тобой родились, нии-сан8, - плаксиво, капризно, но серьезно – я, что, зря биологию изучал? –
- Ха-ха-ха – звонкий, такой веселый, такой заражающий смех – Ну ты еще и ребенок! – и уже без улыбки, но с теплом в голосе – Ты вырос, тэики3, ты вырос без меня, рос для меня, но видишь, как все сложилось? Я поглощен, я не смог тебе дать даже чуточку себя, требуя взамен что-то. Ты дал это понять, забирая мою невинность. -
Эх, эта память, вырезать бы и сжечь!
- Гомен16 – шепот, крик в душе.
- Да, не за что прощать. Ты был прав. Но я не понял, что ты хотел помочь, противился дурень, теперь расплачиваться здесь. У меня будут дела и тому подобное, чем бы мог отплатить. –
- Тогда и я останусь. Я хочу наверстать … -
- Не надо, тебя там ждут –
- Кто? – писк, как у попавшей мыши в мышеловку.
- Анна, она очень хороша, и не ты ни она не простите себе того, что смогли избежать случая как со мной, но при этом потерявшие друг друга из-за меня – хочется фыркнуть, но нет … - друзья, верящие в тебя, и нуждающиеся в тебе. -
- Может, но я хочу … -
- Хочешь всю оставшуюся жизнь, отдуваться за меня? Я, как старший, не позволю! –
Так вот как это старший брат? Благоговеешь перед его строгостью, но все же хочется противиться.
- Но … -
- Не надо, я буду с тобой, я буду всегда с тобой! Обещаю! Но ты должен вернуться. –
Вставая, развиваешь кимоно, сотрясая воздух.
- Я провожу тебя, без приключений. –
Всю оставшуюся дорогу идем в тиши. Лишь ловим гудение чего-то вдали. Пытаясь ловить взгляды, но не выходит, даже не посмотришь. Дорога, и снова скалы, и снова дорога, красное небо и шагающий, скользящий ты впереди.
Резко остановился. Пришли? Теперь перед нами ворота еще большего размера, но более тяжелые на взгляд, более перегружены информацией.
- Ну. Все. –
Хочется броситься на шею, хочется молить о чем-либо, чего-то хочется …
- А Матамун? –
- Он здесь, со мной. –
- Нет, он обиделся. –
- Я все объясню. Если хочешь его вернуть, еще не поздно, ты поройся в моей книжечке, там уз… -
«Ну, хватит! Какая книжка?!» Припадаешь к груди, тресешься всем телом, «не отпущу, не отпущу …»
- Выплачься. Я это заслужил, что бы меня пропитало твое горе –
- Не … говори … <всхлип> … я … мне страшно. -
- Я с тобою, главное помни это. – разворачиваешь лицом. Теперь впереди свет, белый, чистый, яркий.
Стоя здесь не могу пойти, боясь, что придется все пережить вновь.
Легкое прикосновение ладошки по спине, подталкивая, но не заставляя. Повинуюсь … шаг …
Сыро и холодно. Снова холодно. Отсыревшие листья, запах крови. «И … нет … забыть о нем!». Тело, холодное уже совсем. Прижать, согреть, но, понимая, что не оживет, все же. Еле уловимое дыхание. И посещает сердце сразу два чувства – радость, он со мной! И страх – а что если это в нем еще не вышедший óни, и это не он, не хочется больше бить, убивать «не могу я больше его ранить! Больно будет и мне!»
Стыдно смотреть на него. Грязного, нагого в крови, и в … ну разве можно так было? Тихо заворачиваешь в пончо. Укутываешь, пытаешься согреть, укладываешь на колени. Он открывает глаза, нет не óни, они не умеют – любить. Проводишь, слабо поднимая руку, по щеке и на амулете зацепляешь пальцы.
Амулет – он со мной! Матамун не зря его хотел защитить – отдать только тому, кто будет любить. Я выполню обещание, Матамун!!!
- Аригато17. – лишь слабый выдох.
Рука больше не скользит, она тяжелеет и повисает на амулете, а глаза становятся бесцветными. И ты становишься холодным.
«Он уснул» Прикрываешь ему глаза, дрожащей рукой, притягиваешь тело ближе, укутывая сильнее. «Он уснул» Не хочется больше ни во что верить! «Он уснул! Он уснул! Уснул!» В такт раскачиваешь, баюкаешь. «Он уснул! Он уснул. Да, по другому и быть не может. Он уснул!! Он уснул!! ОН УСНУЛ!!! наверное»
Плакать уже не хочется, природа плакала.
Не хочешь смотреть на лицо, натягиваешь пончо до самых корней волос.
- Ята18. Теперь спи. – выдох. И раскачиваешься, убаюкиваешь успокаивая…
Тишина.
Наверное, понабилась вечность, что бы в себя прийти, но оказалось всего то полчаса. Не смотря на лицо, закутав сильнее, еще и в свою рубашку. Так теплее.
«Я не позволю червям глумиться над тобой!»
Отдать твоей стихии.
Ветер гоняет листочки, сорванные с деревьев. Птицы где-то поют о былом. Солнце заглядывает меж крон, улыбается как ты.
Собрав побольше полусухих веток. И наковыряв из дупел сухих листьев, складываешь шалашик, вокруг все так же неподвижного тельца, но честно хотелось, что бы ты встал и обнял…
Все теперь разжечь. Но чем? «Бака19!» Не идти же на самом деле обратно, думая что, даже встретив кого и спросив глупое «Есть спички? Или огоньку не найдется?» на тебя в таком виде еще нормально посмотрят. Нет, и уходить еще рано. Но как? От такого резкого опустошения внутри все заныло. И проводя по голой груди, случайно задев амулет, чиркнул друг о дружку. Искра. Или показалось?
Стаскивая амулет с шеи, чиркаешь еще раз. И вправду – искра. Твой подарок? Сам бы хотел уйти со своей стихией.
Подойдя ближе, и поджигаешь, сухими, но твердыми руками, все, теперь все.
Отойдя на безопасное расстояние, не веришь, что сам такое делаешь, но не уходишь. «Я дойду до конца».
Отпевание происходит в тиши. Как будто вся природа, прощается с тобой. Языки пламени окутывает, и ласкают кожу.
«Только не лицо, только не лицо» - в голове крутится одно «не лицо»
Но огонь не дает видеть, как сгорает его лицо. Писк пламени плачущего об ушедшем. И последние догорающие язычки. Теперь все … точно все.
Поднимаясь, заходишь вглубь леса, не зная куда идти, идешь на ощупь. И снова дождь! Внезапно начавшийся, как тогда, вначале, когда ты что-то почувствовав, и убежал, не предупредив, не сообщив, просто убежал. Но если тот дождь бил по щекам, о этот, хотелось ласкаться, потому что это его нежные руки …
Видя конец своего пути, выход из леса, отчетливо слышишь крики, а затем и видно нервно расхаживающих людей. Дождь прекратился.
- Йо! –
- Йо! –
- Мастер Йо! –
- Йо, придурок, ксо20, найду – убью! –
- Рен, нет. Сначала я поиздеваюсь! –
- Мастер Йо! –
Ребята уже оббежали все руины оставшейся деревни, оббежали и часть пустыни …
- А, может, он в лес пошел? – крик Рена очень близко.
- Да, чего ему там делать? – Анна вышагивала в ста метрах от сюда, но было слышно ее отчетливо.
- Ну, не знаю! –
- А, может, прочешем песок? – умная идея-фикс Хоро не была принята даже Джоко.
- Идиот, он, что в песочнице что ли или на пляже, что бы в песке кувыркаться? – и отвешивая подзатыльник Хоро.
- Ну, я предложил. – и с новой силой – Йо! –
- Мастер Йо, ну выходите, прятки затянулись! –
- А, пофиг, я пошел! –
- Рен, свиснешь, если что! Лес маленький. – Анна еще возглавляла шествие.
- Хорошо – скорее сквозь зубы.
Войдя в лес и видя ухмыляющуюся физиономию Йо мирно выставившего руку со стандартной улыбочкой в тридцать два. То, что треснуть его хотелось – это не то слово, обидно гуандо не взяли.
Он стоял и мирно наблюдал за всеми изменениями на лице друга, даже читая мысли.
Но больше, хотелось обнять его и не отпускать, а отколошматить можно и потом!
Не предупреждая, не спрашивая почему тот без рубашки, в грязи и крови, не жалея что сам столько пробыл под дождем, Рен быстро сократил расстояние до минимума и припал к его груди, вцепляясь руками, но не чего не говоря.
- Рен! Рен! – Анна подошла уже ближе.
- Это что, бермудский треугольник? – писк Хоро. Похоже, все собрались у входа в лес.
- Рен! Рен! Пошлите, похоже, все беды в лесу. – Анна важно зашагала вперед.
- Не пойду я туда, не заставите. Пусти Рио, отпустите, извер … - извиваясь, Хоро впихнули внутрь леса.
Конечно, пораженная фантазия и не такое могла придумать, но …
- Мастер Йо! –
- Йо! –
- Йо! –
Все бросились к нему тиская, прижимая, надеясь не отпускать.
Анна, подошедшая позднее, оттолкнула Рена и залилась слезами у Йо на груди. И появившись меж крон, отец, с красными глазами из щелок «тоже боялся?» потрепал по волосам.
И ни кто не хотел, ни чего знать. Почему ушел, почему в таком виде, ни кто не чего по этому поводу не заставлял и не шутил.
Приятно, когда есть понимающие люди. Понимающие и то, что что-то в тебе изменилось.

Спустя некоторое время, а точнее несколько лет, снова собрав всех воедино, ребята отправились на природу. Шашлычки, свежий воздух и приятное общение.
Приехав на место высадки, долго выталкивали испуганного Йо, на равнину небольшой скалы с зеленой травой и огромным булыжником. Но когда все же уговорили выйти, столкнулись с новыми капризами того. Анна, заикнулась, что хотела бы остановиться в деревне снизу, на что Йо, не на шутку разволновался, и сказал, что в таком случае пойдет домой сейчас же и пешком, но ни за что не приблизится к деревне.
Причину фобии разгадать не удалось, но все согласились, на том, что и палатки поставить будет не плохо.
В середине всей процесии с едой. Йо тихо отошел ото всех, направляясь к камню. Рен сидевший с девушками, о чем-то «мило» спорившими, наблюдал за Йо. И был готов поклясться, что видел как тот, подставив лицо солнцу, что-то тихо проговорил.
- Не знал, что есть это место и здесь! Спасибо, что вывез! Спасибо за все, нии-сан8!
И подставив мордочку солнцу, получал новый заряд поцелуев лучей.
----------------
Примечание:
Охаё1 – Доброе утро!
Аники2 – Старший брат, (более неформально)
Тэики3 – Младший брат, (более неформально)
Сакуры4 – сакура – Японская вишня
Коничива5 – Добрый день!
Хоносе6 – Отпусти!
Усо7 – Ложь!
Нии сан8 – Старший брат.
Онсене9 – онсен – Горячий источник.
Урусай10 – Заткнись!
Хаяку11 – Быстрее!
Мате12 – Постой!
Семе13 – сверху (имеется в виду в постельных сценах).
Даме14 – Нет, не делай это!
Итай15 – Ой!/Больно!
Гомен16 – Извини!
Аригато17 – Спасибо!
Ята18 – Получилось!
Бака19 – Дурак.
Ксо20 – Черт! (дело дрянь!)

@темы: Shaman King, бре-е-ед, шаман кинг, яой

---

проходом

Нда буквально на днях понял, что ни кому не нужен...поругался еще...тьфу...что за жизнь...что не день, то блин новые проблемы

---

А вот еще нарыл...

Это мой давнейший клип по Тетраде смерти

@темы: тетрадь смерти, мои клыпы, death note

---

полный завал такой

Улыбнуло..алхимик


красиво..по алхимику


ммм тоже красиво..по темному дворецкому


по алхимику еще

@темы: клипы

---

Стальной алхимик - навек

Задело...

@темы: задело, клип по цельнометалическому

---

интересно

как то мне итачи один сказал...как обидно что нельзя походить по городу в плащике акацк...и я воплотил это в жизнь....в городе пока до вокзла ехали...в нем шел...в трамвай потом на никитенский себе браслетик купил

и уже на автобус на вокзал...со свей няшной знакомой...а потом еще пешкариком с сестрой до дома...
фоткала меня знакомая...но пока фот нет у нее камера...так что по возможности выложу

но окружающие были в шоке...такая жара а Мадара в плаще шляется

@темы: воображариум

---

старое забытое

Писал когда от себя, когда от второго, третьего и т.д. лиц...писалось спонтанно...ни рифмы и почти нет смысла...но прошу



Все люди, вы разумны,
Но и глупы.
Вы чтите белые законы,
Но учтите,
Что каждому из нас дорога лишь своя.
И снова,
Вы вторите – “Будь все ново”,
Но новое
Еще труднее вам понять.
И я,
Как нищая на фразы,
На вас смотрю,
И лишь слова застряли в горле,
Я все скажу,
Когда вас более не будет.
Вы все умрете,
Лишь я останусь.
И все законы кровью изольются,
Но мне все это ни к чему.
Моя душа в скитании пропащем,
За вами
Тихо, будет наблюдать.




Ты уходи,
Дороги все открыты для тебя.
Ты уходи!
Давно, уж, я забыла
Ту уходящую зарю,
Твои прикосновенья…
Ты уходи!!!
Прошу тебя,
Я УМОЛЯЮ!..
Но ты не слышишь.
А я уйду,
Ты не увидишь.



Под чутким взором патриарха,
Я, вновь, смотрю в глаза твои.
И мне так больно,
Мне так жалко,
Что нет в них счастья и любви.
Ты властелин.
Играя жизнью,
Ты не даешь понять свою.
А от меня,
Потребовав с поличным,
Сорвешь, и уничтожишь жизнь мою.
Так пусть,
Не будет для тебя прощенья!
И ты все дальше от меня,
И я моля, себя я предлагая!
Тону в очах,
Твоей любви.




Небо в алмазах,
Облако с золотом.
Все в изумрудах,
Все, все твое.
Я не забуду,
Я не узнаю.
Что тебе светит,
Кто тебя ждет.
Я не узнаю,
Ты не забудешь.
Может все сон только,
Я только здесь.



Наступит день грядущий,
И сбудутся слова:
Что нет на свете места
Милее чем тебя.
Тебя цветущей раем,
И пахнущей росой.
С свободными полями
И пахнущей сосной.
Тебя, мой дом чудесный,
Тебя, мои края,
И вас – великих, нежных,
Моя родня.



Чуть ночка серебрится,
Спускается луна.
И звезды зажигаясь,
На небе в облаках,
Мне путь вы проложили,
В великий край мечты.
Где жизнь струится чистой,
Серебряной водой,
Где сердце в такт стучится
С бегущею волной.
И там наступит время
Мне встретиться с мечтой,
Что каждый день казалась
Несбывшейся такой.
Но вот наступит утро,
И ночь спешит уйти.
Земля вся пробудится,
И пенье соловья
Заставит мне очнуться,
От сладостного сна.
Как жаль…
Ведь мне хотелось
Подольше насладиться,
Несбывшейся мечтой.




Я вижу день покрытый мраком,
И я хочу его поднять.
Очистить мир от всего смрада
И расселить всем в сердца честь,
Хочу увидеть мир весь в красках.
Но не могу его понять.
Так почему земля покрыта,
Не всем заметной пеленой?



Темная улица,
Дерево, дождь.
Капают слезы,
И чувствуется дрожь.
Улица, месяц,
В потемках струя.
Алая, жидкая,
Капает в такт.
Сердце чуть бьется,
Замолкнет и вновь
Чуть еле слышно
Отобьет малый бой.
Свет еле зримый,
И вот силуэт.
Черный, запутанный,
Словно скелет.
Солнца восход,
Открывает лицо.
Висельник, дерево,
Улица, дом.



Может, свет и потух,
Но только не для меня.
Может, ты и ушел,
Но только не для меня.

Помню смех,
Помню слёзы.
Боль ту помню,
И ласку.

Снова чувствую нежность,
Снова знаю ответ.
Я тебя не покину,
Я тебя не оставлю.

Как же мог ты забыть,
Про меня.

Сколько фраз,
Сколько горя.
Порой не могу и дышать.
Задыхаюсь от слёз я,
От твоих злых речей.

Но порой всё готова,
Я отдать не продумав.
Что бы быть вновь твоей,
Как котёнок я брошенный
Лишь тебя только жду.

Так оставь мою душу,
Ты в покое, пожалуйста,
Если не можешь любить.

Иль возьми всю меня ты,
Хоть куда,
Хоть на чем.
Если нравлюсь тебе.



Сижу я в холодной темнице сырой,
Сижу то ли воин, а то ли герой.
Мне пение птиц и родные края
Милее и краше заморских изыск.
И томлется милое сердце в груди
Оно наглоталось уж, видишь горит!
Сгорает постыдно заливаясь вином,
И кровью, и реками крови простой.
Что били ручьем в чьих то жилах порой,
Теперь заливают меня .., не герой.
Но есть и такие, кто мой образ храня
Все кланяются в ноги мои, как царя.
«Свобода! Свобода!» - моя же вина.
Им окна открыв и стены разбив
Дорогу открыл в неизведанный мир.
Но вот искупить вины не могу
Пред теми кто стены держал,
Убегу! Улечу! Испарюсь!..
Но нет, я вернусь…
И буду сидеть очень долго с виной
Случайного воина и мертвый герой.



Ты ведь не здесь?
Ты не со мной?
А запах твой,
А след ботинка.
Как грустно без тебя,
Как пусто.
Тьма, меня всю поглотив
Не создаст отвращенья.
Лишь раз тебя увидев,
Я ещё хочу тебя,
Тебя увидеть!



Вернись мой ангел,
Ты лишь мой!
Как нагло б не звучало,
А я с тобой лишь буду.
Останься! Нет, всё честно.
Грустно, пусто, холодно и всё…



Не светит больше солнце?
Не радует очей?
Отняли жизни краски?
И свет померк в ночи?
И жизнь неторопливо течет,
В твоей крови.
Люблю тебя, быть может.
А может и не так!
Любовь – лишь слово это.
Могу не так понять.
Но для меня попробуй,
Отдать ты часть души.
Я ее согрею,
И лаской оболью.
Не хочешь?
И не надо!
Во мне ведь света нет.
Померк ведь огонек мой,
Так, не начав гореть.




Давай закончим жизнь с тобою вместе
В один день и в один час.
Закрой ты тихо свои глазки,
Я тоже закрыла, держись.
Сомкнув в ладошке ручку нежную,
Я никогда не отпущу!
Давай закончим жизнь с тобою вместе.
Ты не боишься?
Мы улетим.
Ну что ты медлишь, шагай скорей.
А я уже и не боюсь.
Ты держишь, ты не веришь мне?
И долго как ты так продержишь?
А я уже скольжу, …
Лечу.
- Живи!!!
Тогда живи, не как я,
Тогда живи ради меня!
Я сердцем все еще в тебе и сломанной душой.
Живи!
Как трудно не было б, живи!



Не умея сочинять, не писать, не рисовать.
Не лепить, не выпекать.
Я поставлю тебе памятник.
Глубоко в моей душе.
Там узнаешь все что тайное
Прячу я от глаз людских.
Темнота?
Нет, отчаянье, что найти лишь я смогла.
Попрощавшись с рисованием,
С сочинением стихов,
Ты кричишь
- Не будь ты дурою!
Я отвечу лишь кивком.
Улечу. Ну что ж подумаем,
Ангелы умеют жить?
Ну и люди со своими крыльями
Почему же не летят?
Упаду. И все что слышала
- Не дано людям летать!




Чуть-чуть соленый привкус прихоти,
Чуть-чуть невольный взгляд туда
Где ночь встречаясь с утром нехотя
Делила наколенные тела.
Там твоя киска каждым утречком,
Носила кофе в стакане белого вина.
Ты подтянувшись и расслабившись
Невольно тихо простонал.
Кровать пустая и холодная,
Как в комнате и нету роз.
Твой взгляд тихонько отодвинулся,
Забыть ты этого не мог.



Странные краски жизни,
Черный померк в ночи.
Белым рождаются жизни,
Красным проложим путь.
Пестрые краски жизни.
Зелени много нет.
Розовым метим страсти,
Синий значит лесть.
Меркнут краски жизни,
Так и не став мечтой.
Белый с красной точкой
Путь выберет каждый свой.



У ангела крылья есть,
Но он не умеет летать,
Учиться не надо вновь
Он просто не хочет жить
------------------------
Как грустно и пусто вокруг,
Как хочется чего-то тепла,
Упасть, раствориться всем,
Что боль причиняют века.
------------------------
Жуткий, холодный мир,
Он не примет меня.
Ангелов больше нет,
Им летать нельзя.
Боль затаив в веках,
Молимся новым богам.



Люди гибнут, увы,
Так не начав расти,
Просят прощенья у нас
Думая, что в смертный час
Мы им позволим вновь,
Чувствовать на губах кровь.
-------
Не будет прощенья для нас,
Мы убиваем сейчас,
Ту малую часть земли,
Что не смогли найти.
------
Дети рожденные вновь,
Будут страдать той виной,
Что мы не дадим простить.
Оставив течь рекой,
Ту незабытую боль.
------
Не будет прощенья для нас,
Мы убиваем сейчас,
Ту малую часть земли,
Что не смогли найти.
====
Может когда то вновь,
Детям дадут покой!




Хоть неустанно повторяя
Я не могу понять тебя,
Твои слова пропахли раем,
А на устах растут цветы.
Печальнее всего прощаться.
Мне не довериться уже
Твоим губам,
Устам цветущим,
Не заглянуть в твои глаза…
Лишь оттого, что я отдавши
Машинам рукописный клад,
Не все смогу сказать, уставши.
Расправить крылья,
Улететь…
Но, нет…
И умиравши, я просто тихо промолчу,
Что б не сказать вам всем блаженным
Полнейший бред!




Прощальное слово,
Как капля вина.
Оставшись на дне
Не достанется мне.
Ушел, не прощаясь,
Ушел навсегда.
Любим, но не любишь,
Больная душа.
И сил мне хватает
Кричать только вслед,
Но голос не слышен,
Иль его больше нет?
По красной дорожке
К тебе я иду.
Увижу тебя, закричу
И спугну.
А грустно, вот так вот прощаться, увы,
Меня не увидишь ты больше,
Прости.
Сломал ты оковы,
Отпустил поводок.
И красною нитью,
Я уже не ведом.
Прощай, но запомни,
Что я не хотел
Не горя, не прихоти,
А лишь бы умел
Любить,
И ответное чувствовать явление…




Ты как маленький кусочек бумаги
Хочешь написать все, что не хочется забыть,
Но тебя не хватает.
Как цветок в горшке
Любуясь тобой и трепетно дыша,
Не можешь сказать слова,
Потому что ты завянешь.
Как купленный щенок
Нужно заниматься дрессурой,
Но во время приласкать,
Иначе ты будешь скалиться и ни разу не вильнешь хвостом.
Ты как не законченная фраза
Начала которой ты не помнишь,
А конец еще не придумал.
Как жвачка на плаще
Не возможно отлепить,
Но когда была во рту
Наслаждался вкусом.
Ты как прекрасный сон,
Который сниться даже на яву,
Но который несбыточен,
А так далек…


УФ ВСЕ...но честно не все...-3-4

@настроение: жить можно

@темы: А стихоплетство..не так и плохо..

---

miyavi - мая прелесть

j-rock.narod.ru/miyavi/photomiyavi.html

---

Сочинял все сочинял....

Безжалостна судьба к поэту,
Души потерянный поэт...
Живет надеясь на безжалостные фразы...
Так нравившиеся каждому из нас...
И не посмотрят вглубь очей поэта...
В котором теплится задушенный поэт...
Поэт романтик, поэт от света...
Но тень рождает сущность в который час

--------------

На краю света одинокий пианист
Нажимал на клавиши пиано
Сочиняя реквием мечте
О большой любви пиано к фортепьяно

То ли клавишу не так нажав
То ли фортепьяно постарело
Одиноко стало старику
Пианисту стало одиноко

Сочиняя новую трактату
Смело, жав на клавиши пиано
Старика схватил экстаз
Застучав ногою в такт

Неужели свет не видит это?
Все не видят что старик под час
Уносясь на крыльях света
Так влюбляется в пиано

А пиано любит флейту
Флейта любит барабан
Только лишь забыто фортепьяно
Грустно умирающее в хлам

Фортепьяно со временем старело
Пианино больше не поет
Старика не стало больше
В одиночестве ушел поэт

Сочиняя музыку любви пиано
Пианист забыл о сне
Так и умер пианист счастливым
И с улыбкой на лице.

@темы: стихоплетство

---

Няя

вооо нашел аниме...где есть еще один мадара, правда не человек...но такая няшка...

"Тетрадь дружбы Натсумэ" - animebox.com.ua/anime/64-tetrad-druzhby-nacumje...